ПоделитьсяСама возможность миллиардных работ в Русском музее все еще оспаривается в суде, но в Инженерный замок уже отправились картинные рамы «хозяйственного назначения».
Пока дислокацию поменяли первые 238 картинных рам. Их перевезли в Инженерный замок из соответствующего фонда в Михайловском дворце. Речь идёт о предметах, которые «не имеют художественного значения», сообщила «Фонтанке» заместитель генерального директора Русского музея по учету, хранению и реставрации музейных ценностей Ольга Бабина. Сотрудники музея уверены, что переезд навредит экспонатам и превратится в аврал. В администрации ГРМ убеждают: «Предметы будут перевозиться тогда, когда помещения для них будут соответствовать нормам».
В ближайшее время своё место покинут ещё 93 рамы, их также перевезут в Инженерный замок. «Чтобы начать переезд, с 1 декабря 2017 года проводилась проверка наличия художественных рам. Она подразумевала составление трех списков — предметы, имеющие художественное значение; произведения, которые внесены в книгу поступлений, но не внесены в основной фонд; и рамы (идущие на хозяйственный учёт. — Прим. ред)… Рама всегда имела утилитарное назначение, сопровождая произведения на выставках», — отмечает Ольга Бабина.
Переезд решили начать с рам, как называют их в администрации музея, «хозназначения», с целью «освободить в фонде место, чтобы делать профзаклейки и переносить другие рамы». Предметы, обладающие художественной ценностью, поедут по другому адресу: на Невский, 19 (здание рядом со Строгановским дворцом, находящееся в безвозмездном пользовании у Русского музея). Здесь специально для фонда рам отремонтировали и оборудовали помещение. «В нём установлены и сетки, и стеллажи — то, чего на сегодняшний день нет даже в существующем фонде. Проведены химико-биологические исследования. Температурно-влажностный режим соответствует нормам», — резюмирует Ольга Бабина.
Следующий этап — передислокация фонда мебели из флигеля Росси в Инженерный замок. Освободившееся пространство намерены отремонтировать, чтобы вселить туда одну из особых бронекладовых музея. В ГРМ, кроме того, активно подыскивают помещения для научной библиотеки, примыкающей к Сервизному двору Михайловского дворца и обладающей коллекцией в более чем 190 тысяч единиц хранения. Её намерены переместить в Белый зал, Дубовую и Греческую галереи Мраморного дворца. В сумме площадь помещений, которые могут предоставить библиотеке, составляет 595 метров, что в два раза больше имеющейся площади, сообщил «Фонтанке» замгендиректора музея по реконструкции и капремонту Владимир Баженов.
В администрации Русского музея официально признают, что срок окончания переезда, ранее обозначенный как 1 ноября, сорван. Однако не видят в этом проблемы. «Все мы люди, мы можем ставить сроки, но это не значит, что завтра будет расстрел, если мы перенесём их», — прокомментировала Ольга Бабина. Теперь дата завершения передислокации обозначена как 1 января. Это решение согласовано с Фондом инвестиционных строительных проектов — организацией, которая взаимодействует со Всемирным банком, выделяющим часть финансирования на реконструкцию, подчеркивает Баженов.
«Предметы будут перевозиться тогда, когда помещения для них будут соответствовать нормам. Даже несмотря на то, что и сегодняшние помещения не во всем соответствуют идеальным требованиям», — заявляет Ольга Бабина. По её словам, «особенной трагедии» не случится, даже если переезд закончится 1 февраля.
Поделиться
Что хранится за стенами Русского музея
Обычному посетителю достаточно сложно понять, как устроены фонды Русского музея и где они расположены в Михайловском дворце. Ведь если пройтись по анфиладе экспозиционных залов или посмотреть на карту для туристов, то может показаться, что здание состоит только из «парадной части». В действительности между внутренними дворами здания — Сервизным и Церковным — и экспозицией расположена целая «прослойка» помещений, куда ведут почти незаметные двери. Например, только вокруг западного Сервизного двора с цокольного по второй этаж разместились фонд рам, две особые бронекладовые (кроме хранилища отдела древнерусского искусства — отдела декоративно-прикладного искусства), химлаборатория. А третий этаж ГРМ, обычно недоступный посетителям, полностью отдан реставрационным мастерским, фонду отдела живописи и прочим подразделениям и службам.
Переезд картинных рам
К тезису о том, что предлагаемые для переезда помещения полностью соответствуют нормам, со скепсисом относятся некоторые сотрудники ГРМ. Например, старший научный сотрудник, специалист по картинным рамам Оксана Лысенко. Ситуацию в Инженерном замке она описывает как «не совсем благополучную» и добавляет, что хотя сюда отправляют рамы без декора, не имеющие художественного значения, но многие из них имеют значение историческое. Например, эти рамы заказывали сами художники.
«В Инженерном замке нам выделили помещение с нарушенной гидроизоляцией. Летом там было два влажных пятна на стенах, на одном была плесень. По приказу главного хранителя Ольги Анатольевны Бабиной пятна высушили, плесень обработали соответствующим составом. Но риск остался. Тем не менее рамы туда повезли», — отмечает Оксана Лысенко.
Помещение на Невском, 19, «не в пример лучше», но там «не самый подходящий климат». «Вентиляцию там отказались ставить на основании того, что это помещение выделено всего на два года. После реконструкции нам обещано возвращение фонда в Михайловский дворец», — продолжает искусствовед. По поводу сеток, о которых говорила Ольга Бабина, Лысенко, заметила, что их до сих пор нет: «Там стоят металлические стеллажи складского типа с разделителями, как в супермаркетах. В ведущих музеях, например, в Третьяковской галерее, фонд рам оборудован по последнему слову техники, и все рамы висят на выдвижных сетках. В идеале, ни одна рама не должна стоять на полке. Мы на Невский, 19, везем предметы с резным и лепным декором, большинство из них — золоченые. И каждый раз, когда вы вытаскиваете из стеллажа такую раму, позолота с неизбежностью трется о металлическую поверхность».
Но больше всего Лысенко беспокоит то, что 11 октября в ГРМ был издан приказ, по которому рамы требуется поставить на хозяйственный учёт, то есть, цитируя искусствоведа, «приравнять к современным стульям, столам, швабрам». «Дело в том, что до сегодняшнего дня рамы в Русском музее были поставлены лишь на внутренний учёт. Тем не менее у нас существуют инвентарные книги, заверенные главным хранителем, мы каждые полгода пишем статистические отчёты, делаем акты при внутримузейной передаче и внешней выдаче предметов. Я посоветовалась со специалистами и главными хранителями других музеев, и они говорят, что у нас остается полшага до того, чтобы официально внести рамы в государственный каталог Музейного фонда России. Вместо этого их собираются ставить на хозяйственный учёт и приравнивать к обычному хозинвентарю».
Оксана Лысенко объясняет для себя несовпадение так: постановка на музейный учёт занимает около года, на хозяйственный же учёт рамы можно перевести гораздо быстрее. Это даёт возможность, чтобы как можно быстрее осуществить переезд, не слишком тщательно заботясь о сохранности предметов, и одновременно «открывает возможность хищений»: «Рамы будут ставить на учет по минимальной возможной цене. Тем временем стоимость некоторых рам из коллекции ГРМ — сотни тысяч рублей. Например, здесь хранится оригинальная рама XVIII века от портрета Екатерины II кисти Торелли».
Приключения бронекладовой
Взволнованы перспективой грядущего переезда и в фонде древнерусского искусства, который должен частично передислоцироваться вместе со своей особой бронекладовой, хранящей более пяти тысяч древних предметов с содержанием драгметаллов и камней.
«Бронекладовая — три комнаты, которые сохранили с дореволюционных времён не только мебель, но и её конфигурацию. Здесь очень удобные стеллажи для хранения разных видов изделий — тканей, которые должны лежать горизонтально, икон, которые хранятся вертикально в особых шкафах с разделителями, — комментирует ведущий научный сотрудник отдела древнерусского искусства Ирина Шалина. — Окна бронекладовой выходят во внутренний Сервизный двор и дают небольшой естественный свет, что важно для икон. При этом между помещением и пространством музея, доступным для посетителей, есть своеобразная «буферная зона», что необходимо для безопасности предметов. В бронекладовой сформировался идеальный климат — соотношение температуры и влажности. Летом, когда отключают отопление, мы этого даже не замечаем — настолько хорошо стены дворца сохраняют тепло».
Новое помещение во флигеле Росси, куда бронекладовая должна переехать навсегда, — меньше по размеру, не обладает ни кондиционированием, ни необходимым климатом, резюмирует Шалина. В предлагаемом пространстве нет подведённой воды, что требуется от бронекладовой по закону, а так как окна выходят на общедоступную территорию, их придётся «закладывать либо ставить решетки». «Все условия, которые мы выставляем, сопровождаются отказом администрации. Они говорят: нет, мы не можем пойти навстречу, на это должен дать разрешение КГИОП, это многомесячная процедура. Как ни парадоксально, существует разрешение КГИОП на чудовищное разрушение в Сервизном дворе — пробивку дверей, капитальных стен. А нам не позволяют заложить даже половину окна».
Беспокоит Шалину и судьба отделов и фондов, которые сейчас расположены во флигеле Росси и должны будут покинуть его ради бронекладовой. Например, потесниться придётся важной для музея экспозиции об его истории, расположенной в переходе между Михайловским дворцом и корпусом Бенуа. «Перевозить собираются и 25 тысяч экспонатов тканей из отдела народного искусства, для которых пока не найдено помещений вообще. Им предлагают перенести фонды в их же собственную экспозицию. Тем самым на энное количество лет закроется постоянная выставка, лучшая в России и пользующаяся большой популярностью, в том числе у детей», — говорит Шалина.
В научной библиотеке Русского музея предпочли планы по передислокации не комментировать. Однако заведующая отделом научной литературы и библиографии ГРМ Юлия Юркина отметила, что подобрать помещения для колоссальной коллекции книг, которая начала формироваться ещё до революции и с тех пор ни разу не переезжала, очень непросто. «В библиотечном деле много нормативов, направленных на то, чтобы сохранить книги и обезопасить людей. Например, шкаф не может стоять просто посередине: он должен быть прикреплён к неподвижным частям зданий и сооружений. Чтобы установить оборудование на рельсах, полы должны выдержать эту нагрузку», — перечисляет Юркина.
По сведениям «Фонтанки», большинство помещений, которые администрация предлагала библиотекарям, их не удовлетворило. Что касается Белого зала, то в теории его можно приспособить для переезда, но это потребует «очень большой подготовительной работы». При этом сотрудники книгохранилища не скрывают, что хотели бы в перспективе обосноваться в более просторном помещении, которое освободила в Инженерном замке Центральная военно-морская библиотека. Однако для этого нужны ремонт и тщательная подготовка, даже при наличии средств процесс может занять несколько лет.
Реконструкция в Михайловском дворце обсуждается уже не первый год, при этом её последовательно критикуют градозащитники. В 2016 году Совет по культурному наследию разнес проект в пух и прах, однако в 2017-м более комплиментарно отнёсся к переделанной документации. Приспосабливать для современного использования будут внутренний Сервизный двор Михайловского дворца. Здесь создадут лекционный зал и лифт для маломобильных граждан. Работы стоимостью 1,12 миллиарда рублей частично оплатит Всемирный банк, и в случае если они не будут выполнены до весны 2020 года, эта часть финансирования будет потеряна. Подрядчиком проекта выбрано АО «Ренессанс-Реставрация», нередко выполняющее заказы Минкульта.
Как дело Русского музея дошло до суда
Двое сотрудников ГРМ — Ирина Шалина и хранитель фонда икон Надежда Пивоварова, а также обозреватель журнала «Город 812» Михаил Золотоносов уже оспорили в суде реконструкцию. «Нас как истцов беспокоит ликвидация внутреннего Сервизного двора путем создания двух междуэтажных перекрытий и соединение этих перекрытий с внутренними помещениями дворца путем проламывания капитальных стен и превращения оконных проемов в дверные», — отмечает Михаил Золотоносов. Истцы также подчеркивают, что, по проекту работ, предполагается разобрать гранитные плиты в цоколе стилобата со стороны главного, южного фасада музея, а со стороны западного фасада — пристроить к Михайловскому дворцу наружную лестницу.
В администрации музея подчеркивают, что планы были продиктованы требованиями Государственного пожарного надзора, а также Министерства культуры, которое неоднократно напоминало, что Русский музей должен включиться в государственную программу «Доступная среда» на 2011 – 2010 годы и обеспечить доступ посетителям на инвалидных колясках.
«Когда Счетная палата нас проверяла, очень много вопросов было по созданию доступной среды для инвалидов, — отмечает Ольга Бабина. — Чтобы они попали в музей, мы открываем обычно закрытый центральный вход. Но при этом мы нарушаем температурно-влажностный режим. Чтобы попасть (в музей), колясочник должен написать заявку, а затем посещение должно быть согласовано служебными записками со службой безопасности, климатологами. Представляете, какая группа людей работает только для одного визита? И это мы ещё не говорим о перемещении внутри музея».
Михаил Золотоносов, в противовес, связывает необходимость реализации проекта с «деньгами» и отмечает, что первоначальную редакцию проектной документации согласовал бывший замминистра культуры Григорий Пирумов (экс-чиновника признали виновным в мошенничестве по «делу реставраторов», а теперь он арестован по делу о мошенничестве с деньгами на строительство фондохранилища Эрмитажа).
«Существуют статьи законов, по которым объекты культурного наследия освобождены от приспособления для нужд инвалидов. Ирина Шалина достала статистику, по которой Русский музей посещают всего 1,5 инвалида в день. И дело не только в условиях в музее. А в том, что добраться до него в Петербурге практически невозможно, это целая «операция «Ы». Реконструкция хороша только для отчетов правительству».
Первое заседание по делу уже прошло, с тех пор судья Ирина Воробьева успела отказать истцам в ходатайстве о приостановке переезда. Следующее заседание намечено на 11 декабря. Золотоносов, Шалина и Пивоварова не исключают, что к этому времени при помощи юристов подготовят обновлённое ходатайство о приостановке передислокации музейных предметов. Перспективы иска они оценивают так: «Мы на эту тему особенно не раздумываем. Делаем то, что должны делать».
Елена Кузнецова,
«Фонтанка.ру»
